Поделиться
- Как вы полагаете, что будет с мировой экономикой после пандемии? Какие глобальные изменения вы видите сегодня?
Сергей Гришин: Коронавирус стал существенным фактором глобальных изменений, но он не станет триггером новой "Великой депрессии". Мы сейчас легче справляемся с вирусом, чем весной. Не потому что вирус ослабел - это мы становимся организованней и сильнее. Очевидно, что экономика развивающихся стран будет восстанавливаться медленнее, чем у ведущих мировых держав (американские индексы, например, уже восстановились и показывают ощутимый рост). Но долгосрочное влияние коронавируса на экономические процессы очень серьезное.
За последние 30 лет мир невероятно "уплотнился", человеческие связи переплелись огромной сетью. И после пандемии неизбежно начнут появляться мировые правила, которые будут учитывать риск новых заражений, в том числе другими вирусами. Будут появляться новые технологии автоматизации и роботизации, которые минимизировали бы прямые "рискованные" контакты и обеспечивали социальную дистанцию между людьми в повседневной жизни.
На наших глазах уже происходит трансформация мировой экономики и мирового здравоохранения. В России в кратчайшие сроки в 50 раз увеличили производство ИВЛ, построили десятки новых госпиталей, начали резко наращивать производства средств индивидуальной защиты. Все это стимулирует технологический сектор, дает приток инвестиций в новые отрасли. Это очень интересный, но и тревожный тренд. В здравоохранении, образовании и других сферах появляются такие инновации, которые поражают воображение. Но они очень дорогие. Если при нарастающем спросе на такие товары их стоимость не будет существенно падать, нам может угрожать увеличение разрыва между богатыми и бедными.
- Если нас постигнет "вторая волна" вируса, мировые рынки встретят ее более подготовленными?
Сергей Гришин: С одной стороны, да. У нас уже есть опыт работы в условиях турбулентности. Данные ВОЗ свидетельствуют, что разделение пандемии на волны умозрительно, нет четких циклов. А фондовый рынок в это время, похоже, совсем оторвался от действительности. Как видите, отчетности и прогнозы теперь часто не коррелируют с реальными котировками. Думаю, мы находимся на стадии формирования нового глобального финансового пузыря. Эксперты спорят, когда он лопнет. Одни привязывают это к выборам в США, другие говорят про март... У меня тоже есть соображения на этот счет, но я предпочел бы их не озвучивать.
- Вы активно инвестируете и в России, и в США, хорошо представляете себе экономическое устройство двух супердержав. Как они переживут кризис? В чем наиболее сильная сторона каждой из стран?
Сергей Гришин: Сложный вопрос. Когда-то США и Советский Союз, по сути, владели мировой производственной базой. Потом американцы вывели часть производств в Азию, а распад СССР привел к снижению производственного потенциала России. Сейчас и у нас, и у США, в общем-то, одинаковые цели, но разные пути. США пытаются вернуть производства на свою территорию, а Россия создает их заново.
У США задача проще только на первый взгляд. Головные офисы производств находятся в Штатах. Но эти производства частные, глобальные и по своей природе против любых границ. Транснациональные корпорации могут, но не торопятся возвращаться на историческую землю. А Россия до сих пор ощущает тяжелейшее наследие 1990-х, у нас отсутствуют технологии, которыми западные партнеры по понятным причинам не спешат делиться.
С машиностроением сложнее - в России пока компетенции растут не с такой скоростью. Но отсутствие каких-то компетенций и возможностей порождает необходимость развиваться. Я убежден, что Россия может восстановить мировое лидерство, если будет инвестировать в элементную базу по комплектующим для роста производства автоматизации и роботизации.